Белые сирени
Самолет из Магадана прибыл в новосибирский аэропорт «Толмачево» около одиннадцати утра. Рейс на Анапу предстоял назавтра в полдень. Сдав нехитрый багаж в камеру хранения, Раиса Дмитриевна направилась к стоянке такси. Коренная сибирячка, бронировавшая просторную трехкомнатную квартиру в этом прекрасном по-своему мегаполисе, она не любила, когда ее встречают и провожают. Поэтому родственники не были в курсе ее сегодняшнего прилета. Тем более, что наипервейшим своим долгом в Новосибирске она считала посещение погоста, где обрели вечный покой ее любимые бабушки, скончавшиеся в один год одна за другой с разницей в три месяца и завещавшие ей свою бывшую обитель с шикарной библиотекой и антикварной мебелью. Среди бабушек она провела отрочество и юность, так как ее родители покинули сей бренный мир совсем молодыми. И многим старушкам была обязана. Институтом геологии и картографии, по окончании которого ее направили по распределению на Крайний Север. Своей начитанностью – за годы жизни у бабушек появилась просто уникальная библиотека. Любовью к оперному и балетному искусству – выдавалась редкая суббота, когда бы Вера Георгиевна и Анастасия Георгиевна не пригласили бы свою внучку в знаменитый на весь бывший Союз театр, уступающий по своей архитектуре и роскоши лишь Большому и знаменитому Одесскому с сильным составом именитых артистов. Раиса Дмитриевна сильно удивлялась тому обстоятельству, что новосибирский театр оперы и балета строился в годы Великой Отечественной войны, а премьера первого спектакля «Иван Сусанин» состоялась в День Победы 9 мая 1945 года. Это каким мужественным и свободолюбивым был, по ее мнению, народ, который строил в годину лихих испытаний театр и в то же время набирался сил и средств для разгрома беспощадного врага – немецкого фашизма! В Новосибирске Раиса Дмитриевна не была шесть лет. И вот остановка по пути на отдых к ласковому и теплому Черному морю Стоял конец мая. День выдался на удивление погожим. И что особенно поразило Раису Дмитриевну – на погосте ничуть не чувствовалось тлена. Но царствовала удивительная благодать – воздух был напоен ароматом распустившихся роз, нарциссов и ландышей. То тут то там раздавались заливистые птичьи трели. Тихо шелестели листья тополей и черемух. В их нежном весеннем изумруде весело играли ослепительные солнечные зайчики. А дальше вдруг случилось наваждение. Раиса Дмитриевна, вроде бы, отлично помнила место последнего упокоения бабушек. Но прошел час, другой, а найти его никак не могла. Она даже обратилась за помощью к древней старушке, в которой узнала женщину несколько лет за небольшие, присылаемые из Магадана деньги, ухаживавшую за могилками. Вместе с ней с полчаса походила среди надгробий, но так и не увидела памятников с православными бронзовыми крестами. От острой обиды за свалившееся на нее вдруг горя ( неужели вандалы порушили святое для нее место! ) захотелось упасть на землю и расплакаться. «О, Серафим – чудотворец,- исступленно возопила она, вспомнив любимого бабушками преподобного Саровской обители и о котором она узнала при их жизни из поэзии В.Платонова,- хоть ты помоги мне непутевой и беспамятной!». И тут, по ее твердому до сих пор убеждению, случилось диво дивное – наваждение исчезло. А ласковый , словно тихий весенний ветерок голос, прошептал: «Оглянись…».Раиса Дмитриевна обернулась, и глазам своим не поверила – перед ней явились памятники, увидеть которые она мечтала все минувшие шесть лет на Колыме. Она поочередно и жарко обнимала их, целовала прохладный светлый гранит и орошала его бесконечными счастливыми слезами. До самой глубины сердца поразило ее и другое чудо – меж двух памятников из одного корня росли две белые сирени, с цветами белого, как только что выпавший первый снег, 2 цвета. Ей даже почудилось, что пышные кусты радостно затрепетали своими молодыми и гибкими ветками, словно радостно приветствуя ее после долгой долгой разлуки. И вновь прежний ласковый голос прошептал: «Это тебе от меня, Серафима, памятка. Не печалься о своих любимых бабушках. Души их нетленные пребывают в райских кущах. А наваждение – то от бесов. Теперь они далече и никогда впредь тебя не обидят…». Словно соглашаясь с чарующим и в то же время завораживающим голосом, усыпанные ослепительными соцветиями ветки сиреней нежно затрепетали, обдавая Раису Дмитриевну несказанно душистым ароматом… У дорогих ее сердцу могилок она пробыла до вечера. Полила кусты белой сирени, возложила к памятникам свежие цветы. Потом присела на лавочку и проникновенно рассказала бабушкам о своем житие – бытие за минувшие годы. Прощаясь с ними, пообещала бывать при оказиях почаще. Подала кладбищинским нищим и убогим на Христа ради и поехала к своим родственникам, от которых с еще большим изумлением узнала, что роскошные сирени на могилках выросли вдруг сам и по себе и что, бывая на кладбище, родные общаются с ними, словно с живыми сестрами - старушками.
А потом была Анапа, где она отдыхала уже не однажды и где даже успела обзавестись подругами. И сразу после аэропорта – путь к храму Серафима Саровского на Гребенской. Сотворив молитвы и поставив свечи за упокой почивших в бозе бабушек, Раиса Дмтриевна долго благодарила преподобного за явившееся ей в Сибири чудо и истово просила преподобного старца и впредь не оставлять ее, грешную, своими милостынями. Еще более удивительна история поведанного сейчас читателям рассказа. Автор этих строк не так давно побывал в приходе Серафима Саровского и беседовал с его настоятелем протоереем старшим священником Александром о бытие преподобного старца. А потом направился к месту возведения нового храма в честь великого божиего угодника. И вот на пересечение улиц Владимирской и заводской его вежливо остановила девушка, лет восемнадцати, в скромном светлом платочке и попросила показать ей, где находится храм Серафима Саровского. «А зачем он вам? - поинтересовался я у нее». – Хочу пойти туда по просьбе моей любимой тетушки, проживающей в Новосибирске, чтобы от ее и моего имени помолиться преподобному, причисленному к лику святых. Не знаю, чем было вызвано внезапно возникшее у девушки доверие к совершенно незнакомому и постороннему ей человеку, но она и поведала мне эту удивительную историю чудес, случившихся на погосте в далекой от нас Сибири. А узнав от меня, что что каждый желающий может внести свою лепту в строительство нового храма взамен прежнего тесного, не могущего вместить в себя сегодня всех желающих и страждующих, заверила, что от себя и своей тетушки непременно внесет пожертвования на богоугодное дело и именные кирпичики, которые лягут в стену новой священной обители. На этом мы с ней и расстались.
Анатолий Пятибратов, Анапа
